Для нового реалити-шоу людей отлавливают прямо на улице и помещают в концлагерь. Там облаченные в рванье несчастные жертвы выполняют тяжелую и бессмысленную работу, их каждый день избивают, а тех, кто совсем отощал, казнят в прямом эфире на радость телезрителям. Охранников собирают по всей стране: для шоу нужны как можно более глупые и жестокие. Чем больше жестокости — тем выше рейтинги. Кумиром зрителей становится заключенная под номером СКЗ-114, красивая и молчаливая девушка с большими глазами. В нее влюблена самая тупая и жестокая из охранниц, Зенда. Это значит, что СКЗ-114 достается больше ударов и унижений, чем другим. Но жертва умнее своего палача, она начинает вести тонкую игру, и скоро Зенда тоже начнет испытывать мучения, которые, кажется, вот-вот разбудят в ней то ли совесть, то ли сострадание.
Бельгийка Амели Нотомб создала отличный памфлет о нравах современного телевидения, но, как ни странно, рассуждения на тему «кто большие подлецы — продюсеры, которые клепают реалити-шоу, или зрители, которые их смотрят», для писательницы остаются на втором плане. Ее гораздо больше интересуют взаимоотношения жертвы и палача, красоты и уродства, а также нарциссизм, эксгибиционизм, садомазохизм и прочие девиации. Все вышеперечисленные мотивы переходят из повести в повесть. Можно поиграть в дедушку Фрейда и предположить, что наверняка все это неспроста и в детстве у Нотомб была какая-то психологическая травма, но писательница сама честно раскрывает все карты в одном из романов, где описывает эпизод, произошедший с ней еще в детском саду. Дело в том, что папа писательницы, дипломат барон Нотомб, служил тогда в Японии, и у маленькой Амели был инцидент с местными дошкольницами. Они ее схватили и раздели, потому что очень хотели посмотреть: это у нее только руки и голова белые или она вся не такого цвета, как остальные нормальные дети.
С тех пор прошло почти 40 лет, но детская травма оказалась такой сильной, что ее хватило аж на 15 повестей. Начиная с 1992 года Нотомб раз в 12 месяцев выдает на-гора новое произведение. То ли мстя, то ли восхищаясь теми японскими дошкольницами, она изучила в малейших деталях взаимоотношения палача и жертвы и лучше доктора психологических наук может рассуждать о «стокгольмском синдроме». Амели Нотомб в России далеко не всегда везло с переводчиками, но новая книга переведена превосходно, удалось передать все великолепие ее стиля, каламбуры и бесконечную игру слов. Вот только в каждой новой книге психологические игры ложатся на разные сюжеты. Если сюжетная основа сильная, как в «Серной кислоте» — первой из вошедших в сборник повестей, — то получается отличный результат. Вторая повесть, «Дневники ласточки», — история про наемного убийцу, который возбуждается, совершая очередное преступление, а потом, читая дневник застреленной им же девушки, влюбляется в нее, — вышла не очень убедительной, и ее не спасают ни каламбуры, ни стиль. Такая вот вышла история.
